Неточные совпадения
Чувствуя, что примирение было полное, Анна с утра оживленно
принялась за приготовление к отъезду. Хотя и не было решено,
едут ли они в понедельник или во вторник, так как оба вчера уступали один другому, Анна деятельно приготавливалась к отъезду, чувствуя себя теперь совершенно равнодушной к тому, что они уедут днем раньше или позже. Она стояла в своей комнате над открытым сундуком, отбирая вещи, когда он, уже одетый, раньше обыкновенного вошел к ней.
«Ничего не нужно», сказала она себе и, сложив бювар, пошла наверх, объявила гувернантке и людям, что она
едет нынче в Москву, и тотчас
принялась за укладку вещей.
В это время, когда экипаж был таким образом остановлен, Селифан и Петрушка, набожно снявши шляпу, рассматривали, кто, как, в чем и на чем
ехал, считая числом, сколько было всех и пеших и ехавших, а барин, приказавши им не признаваться и не кланяться никому из знакомых лакеев, тоже
принялся рассматривать робко сквозь стеклышка, находившиеся в кожаных занавесках:
за гробом шли, снявши шляпы, все чиновники.
«Умная бестия», — подозрительно косясь на него, подумал Самгин и
принялся за какую-то
еду, шипевшую на сковородке.
Сказали еще, что если я не хочу
ехать верхом (а я не хочу), то можно
ехать в качке (сокращенное качалке), которую повезут две лошади, одна спереди, другая сзади. «Это-де очень удобно: там можно читать, спать». Чего же лучше? Я обрадовался и просил устроить качку. Мы с казаком, который взялся делать ее, сходили в пакгауз, купили кожи, ситцу, и казак
принялся за работу.
Раздраженный отказом, Бельтов начал ее преследовать своей любовью, дарил ей брильянтовый перстень, который она не взяла, обещал брегетовские часы, которых у него не было, и не мог надивиться, откуда идет неприступность красавицы; он и ревновать
принимался, но не мог найти к кому; наконец, раздосадованный Бельтов прибегнул к угрозам, к брани, — и это не помогло; тогда ему пришла другая мысль в голову: предложить тетке большие деньги
за Софи, — он был уверен, что алчность победит ее выставляемое целомудрие; но как человек, вечно поступавший очертя голову, он намекнул о своем намерении бедной девушке; разумеется, это ее испугало, более всего прочего, она бросилась к ногам своей барыни, обливаясь слезами, рассказала ей все и умоляла позволить
ехать в Петербург.
Требовалось ли починить телегу — он с готовностью
принимался за работу, и стук его топора немолчно раздавался по двору битых два часа; в результате оказывалось, однако ж, что Аким искромсал на целые три подводы дерева, а дела все-таки никакого не сделал — запряг прямо, как говорится, да
поехал криво!
Досужев. А вот, изволите ли видеть, во-первых — я веселый человек, а во-вторых — замечательный юрист. Вы учились, я это вижу, и я тоже учился. Поступил я на маленькое жалованье; взяток брать не могу — душа не переносит, а жить чем-нибудь надо. Вот я и взялся
за ум:
принялся за адвокатство, стал купцам слезные прошения писать. Уж коли не
ехать, так давайте выпьем. Василий, водки!
— Я вовсе не потому не
еду за границу, вовсе не потому! —
принялся он отшлепывать своим язычищем.
Потом на фабрику
поедет, там тоже только людям мешает: человек
за делом бежит, а он его остановит, ругать
примется ни
за что; говорит: для переду годится.
Сватушка, сватушка,
Бестолковый сватушка!
По невесту
ехали,
В огород заехали,
Пива бочку пролили,
Всю капусту полили,
Тыну поклонилися,
Верее молилися:
Верея ль, вереюшка,
Укажи дороженьку
По невесту ехати.
Сватушка догадайся,
За мошоночку
принимайся,
В мошне денежка шевелится,
К красным девушкам норовится.
И, как только кончилась война, мы и
принялись за дело: тысячи народа хлынули
за границу, внешняя торговля усилилась с понижением тарифа, иностранцы явились к нам строить железные дороги, от нас
поехали молодые люди в иностранные университеты, в литературе явились целые периодические издания, посвященные переводам замечательнейших иностранных произведений, в университетах предполагаются курсы общей литературы, английского и французского судопроизводства и пр.
Я рад. Останься до утра
Под сенью нашего шатра
Или пробудь у нас и доле,
Как ты захочешь. Я готов
С тобой делить и хлеб и кров.
Будь наш, привыкни к нашей доле,
Бродящей бедности и воле;
А завтра с утренней зарей
В одной телеге мы
поедем;
Примись за промысел любой:
Железо куй иль песни пой
И села обходи с медведем.
Староста. Вот так-то бывало в старину, при Тихон Мосеиче: как нет лошадей, он в сенник и спрячется. Я тоже старостой ходил.
Ехали с Капказа так-то,
ехали двое пьяных, так что наделали! Вся станция разбежалась, всех перебили. Тихона Мосеича нашего
за ноги выволокли. «Я чиновник, — не смеете!» Как
принялись холить! Верите ли, по двору волокут. То-то смеху было!
— В городе станем жить, в большом каменном доме, — говорила ей Марья Гавриловна,
принимаясь за укладыванье. — Весело будет нам, Таня, народу там много, будем кататься в коляске на хороших лошадях, по реке на пароходе
поедем кататься… Видала ль ты пароходы-то?.. Да нет, где тебе видать!.. Вот увидишь, Таня, у меня теперь свой пароход и свой дом будет. Весело будем жить, Танюшка, весело.
Успокоив трудников,
за дело
принялся Петр Степаныч. Уложив в тележку свои пожитки и Парашины чемоданы,
поехал он из обители. Прощаясь с Таисеей, сказал, что
едет в губернский город на неделю, а может, и больше. Заехав
за перелесок, поворотил он в сторону и поставил лошадей в кустах. Вскоре подошел к нему Семен Петрович с Васильем Борисычем.
— Сейчас нельзя, — заметил Стуколов. — Чего теперь под снегом увидишь? Надо ведь землю копать, на дне малых речонок смотреть… Как можно теперь? Коли условие со мной подпишешь,
поедем по весне и
примемся за работу, а еще лучше
ехать около Петрова дня, земля к тому времени просохнет… болотисто уж больно по тамошним местам.
Сборы были не долгие, и часа через полтора Хвалынцев уже переехал на квартиру Свитки. Он решил себе, что во всяком случае надо
поехать к Стрешневым. Пришла было ему мысль заменить собственное посещение письмом, и он даже сел к столу и
принялся за писание, но дело как-то не клеилось.
— Не беспокойся! — поторопился утешить ее добрый мальчик, — мне ничего не надо. Я очень страдаю. Грудь у меня так ломит, что и думать не приходится о
еде. A ты теперь
принимайся за работу. Постой-ка, я налью тебе в ведро воды и отыщу мыло и тряпку. Ты полы вымоешь прежде всего.
Когда болезнь усилилась, последний
поехал с донесением об этом к государю, и в Кобрин прискакали посланные императором сын Суворова и лейб-медик Вейкарт. Новый врач
принялся за лечение, но больной его не слушался, спорил с ним и советовался с фельдшером Наумом.
Он
принялся за свои имущественные дела, принял от опекун все деньги и имения по бумагам и тоже
поехал восвояси — в Питер.
А вернувшись домой, снова, хворостинка
за хворостинкой,
принялся восстановлять свой разрушенный муравейник: наблюдал, как доили коров, сам расчесал угрюмой Насте длинные жесткие волосы и, несмотря на поздний час,
поехал за десять верст к земскому врачу посоветоваться о болезни жены. И доктор дал ему пузырек с каплями.
«Я завтра рано
еду к светлейшему князю», читал он. (Светлеющему! торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), «чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух»… продолжал чтец и остановился (видал? победоносно прокричал малый. Он тебе всю дистанцию развяжет…) «искоренять и этих гостей к чорту отправлять; я приеду назад к обеду и
примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».